Rerum cognoscere causas

ОТСЮДА.

Если отбросить многочисленные оговорки, то наука — лучшее из того, чем сегодня занято человечество (и хорошо, что это именно наука, а не ловля покемонов или секс со старшеклассницами). А раз это и есть передний край, то именно там, видимо, и надо искать причины, почему человечество не развивается так быстро и весело, как ему хотелось бы. Сказать, что в науке все нормально, — все равно что похлопать человечество по плечу и завалиться в гамак читать журнал «Караван историй».

Разумеется, ответственные люди планеты не могут позволить себе такого наплевательства. У кого ни спроси, будь то русские ученые, или американские, или какие угодно, каждый наверняка скажет, что у науки большие проблемы. Это в лучшем случае; а кто-то вообще заявит, что она в безвыходном тупике.

Проверить эту очевидную гипотезу взялись журналисты портала Vox. Они опросили 270 ученых, главным образом из англоговорящих стран. Предсказуемо, все сказали, что проблемы есть и они весьма серьезны. Оставалось только сгруппировать ответы и сформулировать консенсус: семьглавных проблем, мешающих ученым познавать тайны бытия.

Вот эти проблемы:

1. Не хватает денег.


2. Ученые задают не те вопросы.


3. Некому исправлять ошибки.


4. Система рецензирования не работает.


5. Научная информация слишком дорого стоит.


6. Научная информация не доходит до публики.


7. Жизнь молодых ученых невыносимо тяжела.

Теперь подробнее, по пунктам.

( Collapse )

Есть такое мнение, особенно у противников эволюционной теории, что мол сложные признаки да через случайную изменчивость не могли возникнуть как не собирается никогда случайно Боинг на свалке авиадеталей во время бури (вероятность есть, но ничтожна). А если вероятность ничтожна, то значит руководили этим процессом дизайнеры, вернее Дизайнер (ака бог :)). Ну или что сложные морфологические и поведенческие признаки контролируются как правило туевой хучей мелкоэффектных аддитивных признаков и генов.

Ну вот вам пример того, как на базе рыбьего плавника появилась конечность с настоящими костями. ОТСЮДА.

Посмотрите, какая крокодилка ползала по морским отмелям 380 млн лет назад.

То есть это никакая не крокодилка, естественно: на тот момент встречи с первой крокодилкой нашей планете еще оставалось ждать минимум сотню миллионов лет. Это даже не саламандра, на которых тварь весьма похожа. Разница между тиктааликом (так называют палеонтологи нашу гадину) и саламандрой весьма существенна: у саламандры на лапах есть самые настоящие пальцы*, внутри которых самые настоящие кости, как у вас или у меня. А у нашей лже-крокодилки пальцев нету, а есть обычные рыбьи плавники. Потому что тиктаалик на самом деле рыба, хоть и мог ползать по суше на своих мясистых, хоть и беспалых плавниках.

Тиктаалик — рыба непростая, и поэтому Нил Шубин, нашедший его окаменевшие остатки в 2004 году, стал ужасно знаменитым палеонтологом. Его на русский слух патриархально звучащее имя на самом деле состоит из английского Neil и еврейской аббревиатуры шим-вав-бейт, а работает он в Чикагском университете. Про тиктаалика и других странных тварей Нил написал замечательную популярную книжку «Внутренняя рыба», которую, на мой взгляд, все просто обязаны прочитать. Книжка эта про рыбу, живущую в каждом из нас, и из нее мы узнаем, чем же славен тиктаалик: это та самая промежуточная ступень между водными и наземными формами жизни, от которой, кажется, произошли все мы (а также зайки, змейки, птички, лягушки и уже упомянутые выше крокодилки).

( Collapse )